Определенный вид книг об английском восхваляет мнимые трудности и лингвистические особенности языка. Ричард Ледерер, американский этнолингвист, автор книги «Сумасшедший английский» пишет: «Как такое может быть, чтобы Ваш нос мог бегать, а ступни нюхать?» («How is it that your nose can run and your feet can smell?»)
Естественно думать, что свой собственный язык сложен и загадочен. Однако
английский довольно прост: глаголы почти не спрягаются, множественное число существительных образуется легко (в большинстве случаев добавлением s) и не приходится запоминать рода.
Англичане понимают, насколько прост их язык, когда пытаются учить другие языки. В испанском у глагола 6 временных форм в настоящем, 6 в прошедшем, 6 в имперфекте, будущем, в условных предложениях, сослагательном наклонении и две разные формы для сослагательного наклонения, итого 48 форм. В немецком 3 рода, по видимому, столь произвольных, что еще Марк Твен удивлялся, почему у девушки нет пола, а у редьки есть (девушка – среднего рода, тогда как редька – женского).
Вероятно, самый
сложный язык, изучаемый многими англофонами – это латынь. Там все существительные маркируются падежом, а точнее, окончанием, которое указывает на функцию этого существительного в предложении. Всего 6 падежей и 5 типов спряжения глаголов. А ведь знание латыни и греческого долгое время было отличительной чертой образованного человека.
Если эти языки кажутся трудными, что тогда говорить о других, звуковая система которых становится пыткой даже для самых одаренных учеников? В мандарине, самом распространенном языке китайской языковой семьи, к примеру, 4 тона, так что звучащее по-английски как «ма», имеет 4 разных звука и значения. И это еще относительно несложно по сравнению с другими вариантами китайского языка. В кантонийском 6 тонов, а в диалекте китайского мин – 7 или 8. Один тон может влиять на
произношение соседних тонов, для чего есть целый ряд сложных правил.
