Общение на иностранном языке сделало людей моральными прагматиками

Исследование основывалось на примере частного случая так называемой проблемы вагонетки (вариант «Толстяк»): испытуемому предлагают представить себе, что вагонетка катится под откос и грозит задавить пять человек, привязанных к рельсам. Остановить ее можно, сбросив с моста на пути перед вагонеткой еще одного человека, который неминуемо погибнет, но тем самым позволит спастись остальным. Испытуемый должен ответить на вопрос: готов ли он своей рукой столкнуть этого человека с моста, чтобы ценой одной жизни спасти сразу пять?

Подобное предложение, как правило, вызывает у испытуемых серьезные нравственные переживания, и далеко не все они решаются на подобную жестокость, в которой им лично — пусть даже в воображении — придется участвовать. В экспериментах с изложением условий проблемы на языке, хоть и понятном испытуемым, но не родном для них, доля тех, кто был согласен подойти к вопросу с позиции утилитаризма (пусть лучше погибнет один, чем пятеро), возрастало сразу на 30%.

Авторы нового исследования предположили, что все дело в различии восприятия, с одной стороны, мотивов поступка, а с другой — его последствий. Для того, чтобы проверить данную гипотезу, они провели два эксперимента, в которых испытуемым предлагалось оценить воображаемые ситуации двух типов: в одной - корыстные намерения людей приводили к благоприятным для окружающих последствиям, в другой же, наоборот, - поступки, сделанные из благородных побуждений, приводили к печальным последствиям для других людей.

В первом эксперименте приняли участие свыше 100 добровольцев носителей итальянского или немецкого языка. Они должны были оценить ситуации, в которых предосудительные намерения приводили к положительному результату (например, семейная пара, желая получить высокое пособие от государства, усыновляла ребенка-инвалида и обеспечивала ему необходимый уход). В ходе эксперимента выяснилось, что люди, узнавшие о подобной неоднозначной ситуации из текста на чужом языке, склонны давать более высокую моральную оценку участникам воображаемых событий, чем те, кто узнал о них на родном языке. Кроме того, оказалось, что существенной разницы между оценками носителей итальянского и немецкого языков, когда они оценивали ситуацию, представленную на английском языке, не было.

Во втором эксперименте приняли участие почти 150 носителей итальянского языка, обучавшиеся на университетских курсах английского. Им предложили оценить воображаемые поступки людей, которые, движимые лучшими побуждениями, невольно способствовали несчастью окружающих (например, один человек, пожалев бездомного, отдавал ему свою куртку, а через час бездомного, заподозренного в краже этой куртки, жестоко избивали). В этом случае оказалось, что знакомство с ситуацией на иностранном языке приводит к более негативным оценкам воображаемых неоднозначных поступков. То есть люди смотрят на ситуацию более утилитаристки, оценивая последствия, а не намерения.

Результаты обоих экспериментов свидетельствуют о следующем: при знакомстве с нравственно трудной ситуацией, воспринятой на иностранном языке, люди больше концентрируются на последствиях поступков участников событий, нежели на их мотивах.